Всякому, кто вложил столько труда в устройство мира, где светлая тоска и оптимизм совместно давали отпор полному отчаянию, больно любое разрушение – в руинах обитают злые, непоправимо испорченные псы…
Посещение экзотических мест и вызванное близким знакомством с ними разочарование – это, конечно, не вселенская катастрофа, а факт сугубо внутренней биографии, как выражаются люди умствующие, литературствующие, умеющие правильно сформулировать свою мысль.
Поэтому, встречая в Крыму интеллектуалов, знакомых по Ленинграду и Москве, я отходил в сторону, предпочитая их обществу пересказчиков старых анекдотов, зачитывающих барышням по записной книжке стихотворения Бродского и Саши Чёрного, переписанные от руки.
В Крыму и вообще «на море», или «на югах» у меня никогда не было ни курортных романов, ни просто интересных встреч – настолько всё, что я там видел, было удручающе предсказуемо.
Оказавшись в Севастополе летом шестьдесят шестого, я впервые заметил странные звуки, доносившиеся из пляжных транзисторов в тени аллей, где собиралась с гитарами молодёжь втрое старше моих тогдашних пяти лет. Музыка биг бит стала главным открытием моего первого в жизни путешествия. Остальное было, как в картине «Юнга со шхуны “Колумб”, только без шпионов и ночных приключений. Запоминая фразы электрических гитар, трудно было поверить, что совсем недавно здесь шла война, и матросы со связками гранат бросались на немецкие танки.
Четыре года спустя, умея читать, и даже немного по-английски, в другом курортном городке я первым делом отыскал библиотеку, где и пропадал вместо пляжей, со смутным интересом поглядывая на её манерных сотрудниц. Помимо средневековых хроник меня в ту пору интересовали Конрад Лоренц и наука о поведении животных. Остальное напоминало цветную итальянскую комедию типа «Операции “Святой Януарий”, но без комиксов, гангстеров и, как мне тогда казалось, без красоток. Очереди в столовых и перебранки отдыхающих с указанием национальности из-за порции «люля» лишь усугубляли напряжение иллюзии отдыха.
Больше всех меня занимала сумасшедшая старуха в чёрном платье, похожая на актрису-вамп из книги «Звёзды немого кино». Однажды кто-то из взрослых произнёс, глядя ей вслед, что-то про «белогвардейцев».
В семидесятых я продолжать бывать там реже, чем это было принято, но сравнительно часто, почти перестав отличать курортную толпу на экране от реального столпотворения наяву. Безлюдие мёртвых сезонов так и осталось для меня неким сказочным и неуловимым, баснословным временем года, которое мне ещё предстоит подкараулить, застать и посетить.
Честно говоря, я плохо понимал, какое передо мною море и чей это берег, и далеко ли отсюда до капиталистических стран. Глупая актриса укр. театра говорила, что ночью с кормы турецкого сухогруза спрыгнули два шпиона в аквалангах, но, по-моему, это было уже в Бердянске, и фильм «Акваланги на дне» безбожно устарел, как идиотская песня в ресторане, где растлевал подростков киношпион:
Земля кругом поката,
И сколько ни ходи,
Всегда идёшь куда-то
И что-то впереди…
Геополитика?
В начале девяностых, одолевая отчаяние и гнев, я пытался куда-то вскарабкаться, безразлично представляя потом бесформенное месиво из торчащих костей, в которые легко мог превратиться. На обратном пути заехали в Воронцовский дворец. В книжной лавке было много книг оккультных авторов, знакомых по дугинской «Конспирологии» – Сент-Ив Д’Альвейдр и т.п. На плохой бумаге, но очень много.
Я пытался представить первый поворот винта турецкий баржи, по-цирковому синхронный прыжок диверсантов за борт. «Ух, ты – Чичибабин!» – воскликнул у меня за спиной еврейский юноша, сын организатора поездки. Вместо «ч» он произносил букву «т».
Далека суеверно-мистическая эпоха 70-х, полуденный демонизм брежневской оздоровительной готики с привкусом и оттенком Варадеро. Всё это постепенно располагает к практикованию чудес, которые, конечно, едва ли могли происходить на самом деле ни в какую эпоху, но в то время, когда развёртываются события нашей хроники, они не противоречат верованиям населения всех шестнадцати республик великой страны.
У советских бездельников был повод и было время разглядеть на обложке гэдээровской пластинки с песней про Варадеро смутное отражение в зеркале девушки без лифчика. Зеркало Варшавского договора было разбито, осколки растоптаны.
Всякому, кто вложил столько труда в устройство мира, где светлая тоска и оптимизм совместно давали отпор полному отчаянию, больно любое разрушение – в руинах обитают злые, непоправимо испорченные псы…
И турецкий диверсант, откинув маску, повторяет в ночи русские слова, которым его обучал в разведшколе эмигрант-инструктор, кузен сумасшедшей старухи из Алупки:
То Понт кипит, в песках могилы роет,
Ярится при луне,
И волосы утопленников моет,
Влача их по волне.
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).