Возвышалась над этим безумием Новогодняя ёлка, сотканная из сотни различных флагов и флажков, среди которых самый большой был с портретом Юлии Тимошенко.
Поезд замер. Проводник открыл дверь, и вереница навьюченных людей не спеша начала покидать вагон поезда. Среди них был и я.
7 утра, Киев, на дворе 31 декабря, неумолимо надвигался 2014-й год. Сориентировавшись на вокзале, я добрался до метро и выдвинулся к товарищам, которые и пригласили меня в гости на Новый Год.
Древний город был полностью погружён в туман, пришедший с Днепра. Неприятное ощущение оставили разбитые вдребезги дороги, пивные ларьки на каждом шагу и слой мелкого мусора, который как будто никто и не замечал.
Добравшись до товарищей, я сбросил лишние вещи и, вооружившись фотоаппаратом, в сопровождении замечательной дамы выдвинулся в сторону «главного политического события года». Пока ехали, общались:
— А как у вас вообще к Майдану относятся?
— Киевляне уже устали.
— А почему?
— Весь центр перекрыт, город в пробках, и потом… Ну кому нравится, когда в центре города стоят палатки с бомжами? А так, Майдан – очень красивая площадь, если мусор оттуда убрать.
“ОБИТЕЛЬ ЗЛА”
Майдан Незалежности находится на метро имени самого себя, но выйти на улицу оказалось не так-то просто. Часть выходов были перекрыта баррикадами протестующих. Однако моя проводница сумела вывести нас на улицу. Первое, что глубоко поразило меня, это полная фантасмагоричность всего действия.
Майдан разросся большим палаточным лагерем по всей площади и выполз на Крещатик, главную улицу Киева. Палатки были окружены баррикадами, сложенными из различного мусора, а для обогрева стояло множество бочек – в них жгли дрова. Стойкая гарь костров мешалась с туманом, а по площади, как зомби, от одной зажжённой бочки к другой перемещались грязные люди, обклеенные жёлто-синими бумажками. Возвышалась над этим безумием Новогодняя ёлка, сотканная из сотни различных флагов и флажков, среди которых самый большой был с портретом Юлии Тимошенко. В общем, если кто-то видел серию фильмов «Обитель Зла» – примерно так оно всё и выглядело.
После первого ощущения картина происходящего начала проясняться. Во-первых, походив вокруг лагеря минут десять, я заметил, что на всех выходах из лагеря дежурят по два-три человека. Более того, у каждого из них есть бейджик с незамысловатой надписью «самооборона майдана», периодически к ним подходит другой человек с бейджиком, что-то спрашивает и отправляется дальше. Внутри лагеря ситуация обустроена схожим образом. Большое количество людей, прежде всего мужчин, располагаются возле палаток с кострами. Часть людей дежурит по лагерю, проходя патрулями по два-три человека. При мне особо рьяного патриота европейского выбора, который употребил слишком много алкоголя и провоцировал драку, вывела за пределы лагеря именно такая команда. Также на Майдане имеется довольно много зевак, вроде нас, и некоторое количество сочувствующих, которые слушают дикторов со сцены.
По ощущениям, к началу января на киевском «Евромайдане» постоянно пребывало не более 1500—2000 человек, включая зевак и туристов.
При мне агитаторы на Майдане ничего нового не говорили. Некий оратор, вроде бы начав с благой мысли: «Пожалуйста! Я объявляю минуту молчания, в России в Волгограде произошли два теракта, снимем головные уборы…», – продолжил стандартным набором: «…Эта кровавая империя, которая уже 20 лет не даёт Украине дышать полной грудью», «…Недавно вышел Михаил Ходорковский, мы его знаем как демократа и борца за права человека, но что он говорит сейчас?… И ведь все русские так считают: и Путин, и Жириновский, и Затулин, что Кавказ – русская земля…», «… Разве украинский князь Святослав Храбрый захватывал чьи-то чужие земли?» и т. д.
Небольшая толпа, человек в 200—300, которая стояла под сценой, даже не мычала, она просто молча стояла, пока над ней пролетали крики из динамиков. Будто всем всё равно, оратор говорит, потому что должен сказать, толпа слушает, потому что должна слушать.
Пройдясь по самому лагерю, мы разглядели не очень привлекательные детали. Поскольку «самооборона майдана» не только противостоит сотрудникам милиции, но и гоняет дворников, отсутствие последних ощущается особенно сильно. Сам лагерь действительно вычищается, отдельные бумажки и сигаретные бычки не в счёт, но дальше мусор никуда не девается. Он лежит большими кучами внутри периметра лагеря и, в общем-то, откровенно попахивает.
Для обеспечения естественных нужд стоит целый ряд пластиковых коробок туалетов. Всё бы ничего, но туалеты никак не моются, не меняются и, мягко говоря, протекают и пахнут. Буквально в тридцати шагах от них находится кухня, где людей с бейджиками кормят кашей с хлебом и чаем. По слухам, средства на еду благополучно разворовываются, поэтому на кухне сначала перестала появляться колбаса, а затем исчез кофе. Вокруг «Евромайдана» по понятным причинам тоже не убирают, отчего на подступах к нему валяется целый слой грязи, каких-то тряпок и пластикового мусора, в котором копошатся бомжи. Походив по центру города, мы двинулись дальше по Крещатику – к Киевраде.
БАСМАННЫЙ СУД
Определить, где находится Киевская рада, было несложно. Перед входом стояла большая толпа людей, там же находились большие динамики, из которых громко лились песни, популярные среди украинских националистов: «Лента за Лентой», гимн УПА и песни Ореста Лютого «Убей в себе Москаля» и «Бандера, украинский апостол». Набор песен был небольшой и шёл по кругу.
Мы подошли ближе, и оказалось, что толпа стоит не просто так, а её пускают внутрь Киеврады, но по паспортам: мол, смотрите, как депутаты на народные деньги живут. Показывать российский паспорт или журналистское удостоверение я посчитал контрпродуктивным и посему решил действовать проверенным советским способом. Я встал в конец очереди, и когда юный бандеровец попросил меня предъявить паспорт, я раскрыл рюкзак и громко произнёс: «Рюкзак пустой!». Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга, после чего он махнул рукой и пропустил внутрь.
На входе в Киевраду заблокированы все, кроме одной, двери. Вниз вытащили столы, трибуны для выступления, с улицы забрали железные щиты, которыми омоновцы перекрывали улицу, – ими-то и забит вход.
Стены в Киевраде обклеены рисунками, прославляющими деятельность украинских нацистов, а также ругательствами в адрес правительства, ну и просто матершиной. Я поднялся по массивной лестнице, и на втором этаже меня остановил странный молодой человек, который предложил мне выслушать интересную лекцию. Я не понял ни слова:
— Что вы мне хотите сказать? Я украинский не очень хорошо понимаю…
— Хорошо, давайте говорить по-русски. Смотрите, я сделал много запросов в украинские, в российские, европейские ведомства по поводу цены на газ.
— На газ?
— Да, на газ. Дело в том, что… вот смотрите, – молодой человек указал мне на ксерокопию какого-то документа, – этот документ подтверждает, что цена на газ должна быть как в интересах российского, так и украинского народов. Вы согласны?
— Разумеется.
— А сейчас цена не справедливая, вот смотрите, – молодой человек указал мне другую ксерокопию.
— Очень интересно.
— Именно поэтому я собираюсь подать в суд на Путина и Медведева и посадить их в тюрьму за несоблюдение договорённостей сторон.
— А где вы хотите их судить?
— Ну… я пока не думал… но это неважно.
— Рекомендую Басманный суд.
— А что там?
— А там Ходорковского судили, будет очень символично.
— Спасибо за совет!
— Да на здоровье!
Обойдя второй этаж, я зашёл в последнее доступное для людей с улицы помещение, где, видимо, и заседала Киеврада. Дорогущие столы и стулья были выставлены ближе к сцене, за столами оказался импровизированный пресс-центр, там стояли компьютеры. В углу, отгороженном маленькими столиками из кафетерия, валялись матрацы и спальные мешки, на которых вповалку спали протестующие. В Киевраде работало электричество, центральное отопление, канализация, в зале заседаний был Wi-Fi. Решительно нельзя понять, почему здание Киеврады не отрубили от коммуникаций.
ПОПРЫГАЛИ И РАЗОШЛИСЬ
Когда мы вышли из Киеврады, стемнело. Посчитав, что праздновать Новый Год посреди бардака, в который превратилась центральная площадь Киева, было бы как минимум неразумно, мы пошли домой.
Как позже рассказывали киевляне, энтузиазм, с которым начался «Евромайдан», довольно быстро угас: оказалось, что бесконечный ужас, в который свалилась постсоветская Украина, нельзя прекратить прыганьем на центральной площади. И от «Великого Народного Майдана» осталось лишь ядро из националистов, для которых «чем хуже, тем лучше», и немногочисленных жителей западной Украины, для которых получать какие-то крохи за участие в митинге значительно выгоднее, чем сидеть дома совсем без ничего.
Подходя к дому, моя знакомая меня спросила:
— А у вас ведь в Москве тоже что-то подобное было, на Болотной площади?
— У нас на пару больших митингов людей пригнала скука и завышенное самомнение. Потом, когда митинги стали рутиной, все и разошлись, ведь реальных проблем у креаклов нет. А ваших на Майдан гонят злоба и нищета. У нас хипстеры требуют зрелищ, а у вас люди просят хлеба. Пора взрослеть…
…Мы шли по Крещатику. Новогодний ветер гнал туман с Днепра. Моя попутчица глядела мне в глаза и улыбалась.
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).