Как решать проблему Южных Курил.
ЯПОНЦАМ ВСЁ НЕЙМЁТСЯ
Прошёл месяц после состоявшихся 29 апреля переговоров между президентом России Владимиром Путиным и премьер-министром Японии Синдзо Абэ. Переговоров, которые в Стране Восходящего Солнца снова стали поводом для широкого обсуждения «проблемы северных территорий», то есть принадлежности четырех южных островов Курильской гряды.
Именно эта тема в 2003 году стала «камнем преткновения» для тогдашнего главы японского правительства Дзюнъитиро Коидзуми, который в ходе переговоров с Путиным заявил, что Японию устраивает передача только всех четырех островов, а не Шикотана и Хабомаи, как предлагала российская сторона. После этого контакты на высшем уровне были свернуты почти на десять лет, а в японской прессе возобладало мнение, что российский президент, будучи опытным борцом, просто «бросил» своего оппонента на обе лопатки: иппон!
Затем дважды состоялись визиты на Кунашир Дмитрия Медведева: в 2010 и в 2012 году. Оба российских президента при этом постоянно подчеркивали, что земля это нашенская и отдавать её японцам никто не собирается. На фоне успешного разрешения территориальных споров сначала между Китаем и Россией, а потом между Норвегией и Россией, такая ситуация вызывала у японских политиков и в японском обществе настоящий «скрежет зубовный»: почему же они не могут добиться аналогичных результатов?! В марте 2012 года японский парламент даже изменил свою формулировку статуса «северных территорий»: вместо «незаконно оккупированные Россией» — «занятые без юридических оснований».
И вот теперь, когда после десятилетнего перерыва встреча на высшем уровне состоялась и было заявлено, что переговоры о заключении мирного договора будут возобновлены, японская пресса просто взорвалась комментариями и прогнозами.
Например, газета «Sankei Shimbun» выступила с критикой предварительных предложений Японии «провести черту между островами Кунашир и Итуруп», то есть согласиться на передачу только трёх островов, а не четырёх: «Русские,.. само собой, попытаются сбить цену предложению о «трёх островах». Дело в лучшем случае закончится тем, что Японии придется согласиться на «два с половиной острова», а в худшем случае — на «два»…»
Но «нет никакой гарантии, что в результате [предложенного Путиным. — авт.] экономического сотрудничества Россия обратится к территориальному вопросу», в свою очередь предупреждает «Nikkei». Особенное внимание комментаторов привлек вопрос японского журналиста телекомпании TBS: «Пока не решён вопрос принадлежности северных территорий, островов, российская сторона развивает инфраструктуру на этих островах. Компании, в том числе иностранные компании или с участием иностранных лиц, развивают такие проекты, как строительство геотермических станций, других объектов. То есть на тех островах управление сейчас до сих пор фактически осуществляется Россией. Такая действительность является неприемлемой для японской стороны. Мой вопрос Президенту Путину. Россия и в дальнейшем будет продолжать, намерена или планирует продолжать такую политику в тех землях? Если да, то, как Вы считаете, каким образом это может повлиять на переговорный процесс с Японией по мирному договору?» — и ответ на него Президента России, главным в котором называют следующий пассаж: «Мы искренне хотим её [проблему Южных Курил. — авт.] решить на приемлемых условиях для обеих сторон».
НАВЯЗАННЫЙ ПРИОРИТЕТ
Вообще говоря, сам термин «северные территории» применительно к Южным Курилам и то место, которое он занимает сначала в советско-японских, а теперь в российско-японских отношениях, можно считать классическим образцом среди самых успешных операций информационной войны.
Японская империя потерпела жестокое поражение во Второй мировой войне. Её территориальная экспансия, начатая в конце XIX века и на протяжении почти четырех десятилетий чрезвычайно успешная (под властью Токио оказались Корея, часть Китая, часть земель Российской империи, немецкие колонии в Тихом океане и т.д.), была остановлена, все ранее захваченные территории выведены из-под японской юрисдикции. По сравнению с этими потерями четыре небольших острова Курильской гряды «почти не видны». Однако именно их возвращение под суверенитет Страны Восходящего Солнца рассматривается нашим соседом едва ли не как главная цель всей японской политики.
Для современного японского общества слово «Россия» не только прочно ассоциируется, но и неразрывно связано со словами «северные территории». Такого нет ни по отношению к Китаю со спорными островами Сенкоку/Дяоюйдао, ни по отношению к Южной Корее со спорными островами Токто/Такэсима, ни даже по отношению к США, до сих пор фактически оккупирующим часть японской территории.
Более того, именно США сформулировали и навязали японскому обществу и японским политикам «проблему северных территорий» в качестве имеющей высший ценностный приоритет. Можно даже сказать — приоритет «первого шага», без которого невозможно двигаться дальше. Особенно после того, как в 1972 году под юрисдикцию Японии Соединенными Штатами была возвращена Окинава. Кстати, именно американским требованием к Токио не соглашаться на возврат только двух островов Южных Курил под угрозой не вернуть Окинаву объясняется срыв советско-японских переговоров 1956 года о заключении мирного договора между двумя странами.
Не исключено, что отказ японской стороны от компромиссных вариантов решения южнокурильского вопроса (которого де-юре не существует в связи с заключением Сан-Францисского договора 1951 года) объясняется тем, что следом за «урегулированием проблемы северных территорий» Япония намерена «урегулировать проблему принадлежности всех Курильских островов и Южного Сахалина».
Иными словами, потенциальный вектор японской агрессии сегодня, как и сто с лишним лет назад, направлен против России. Видимо, потому, что это направление видится для Токио «наиболее перспективным»: как вследствие относительной слабости нашей страны, так и вследствие поддержки японской позиции со стороны Соединенных Штатов, которые считают южные Курильские острова «японской территорией, находящейся под управлением России». Похоже, что проблема Южных Курил является не столько проблемой «политической полноценности» для современной Японии, сколько проблемой лояльности Японии по отношению к США и «американским ценностям», своего рода «лакмусовой бумажкой» послевоенной трансформации японского общества по американским лекалам.
НЕ СОЗДАВАТЬ ПРЕЦЕДЕНТА!
С этой точки зрения любые территориальные уступки со стороны России проблемы не решат — напротив, наш отказ от суверенитета над четырьмя, тремя, двумя или даже одним-единственным южнокурильским островом не только создаст еще один прецедент пересмотра итогов Второй Мировой войны, но и послужит основанием для дальнейших территориальных претензий с японской стороны. Напротив, гибкая, но твердая позиция России последних лет привела к тому, что в Японии всё громче становятся голоса в пользу «хикиваке», то есть «ничьей», под которой подразумевается пока «хрущевский» вариант 1956 года: с передачей под юрисдикцию Токио Шикотана и Хабомаи. Впрочем, подобный «ничейный» вариант не является оптимальным — по уже обозначенным выше причинам…
Тем более, что в современных условиях Япония объективно оказывается всё сильнее заинтересована в динамичном развитии отношений с Россией. Но для Страны Восходящего Солнца чрезвычайно важно «сохранить лицо» в данной ситуации. И такую возможность ей необходимо предоставить. Речь может и должна идти о разработке своего рода «дорожной карты» по установлению совместного российско-японского суверенитета и управления над «спорными» территориями всех четырёх островов как символа преодоления «синдромов» 1905 и 1945 года — с поэтапным жёстким квотированием японского участия во всех сферах жизни Южных Курил, сохранением российского военного присутствия и одновременным подписанием мирного договора — скажем, сроком на 50 лет. Подобного рода прецеденты в истории мировой дипломатии были.
Это будет действительно «ничья», способная открыть новую страницу в истории российско-японских отношений.
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).