Подводя итог, приходится выбирать между гармонией и симпатией. Симпатия – родство страстей. Что предпочтительней?
Первую даму, воспринявшую меня всерьёз, звали Тина Магниашвили.
По натуре и по облику она была классический «дайк», хотя никто из наших людей в те дни таких слов не использовал. Тина стриглась под Делона, носила гимнастёрку, тёртый Super Rifle без клеша и китайские кеды. Курила она либо «Шипку», либо армейский Camel без фильтра.
Мы общались на углу проспекта и Красногвардейской – чтобы предки не засекли. Сжимая в пальцах без маникюра вечное перо, Тина составляла список необходимой для моего развития литературы. «Тебе уже разрешают читать жизненные книги?»
Мы часами обсуждали достоинства «Параноида», которым я бредил, сходя с ума без магнитофона. Мне было одиннадцать лет…
Первый детский поцелуй со сверстницей в медленном танце под блюз I Loved You More Than You Ever Know на проводах в армию соседа. Дальнейшее?..
Донжуанские списки у нормальных людей надёжно заперты в мусорном ящике подсознания, где так любят ковыряться в поисках использованных вещей озабоченные бомжи и биографы.
Я давно перестал узнавать их по внешности. Дневные красавицы и ночные маргариты моего прошлого напоминают католических священников в картинах Бунюэля – точнее, актёров, изображающих духовенство с элементом сновиденческого гротеска.
Каждый был влюблен в лицо на киноэкране. Меня покорила не Джоанна Шимкус в «Искателях приключений» и не Анжелика. Я обнаружил свой фетиш в превосходном, но не популярном триллере «Дом под деревьями», актрису звали Фэй Дэнауэй. Со временем мне встретился её двойник с не менее красивым именем и беретом в стиле «Бонни и Клайд».
Однажды в сентябре, когда кино давно было позади, она пришла ко мне с подругой, от которой когда-то сходили с ума, как я от «Параноида», и со странным подарком. Это было стереофото березовой рощи – старомодная и недорогая картинка. Деликатно удалённая этикетка скрыла от меня фамилию художника.
Символизм бессмысленных подарков – символизм химер Нотр Дам де Пари. Что принесли они с собой, помимо вина и этой репродукции? – изящество конвейерной сборки, загадочность любительских портретов, призрачные дамы Булонского леса… Расположение деревьев на картине манило проникнуть внутрь неё.
Как убегает Прохор Громов от призрака Синильги? – есть ситуации, когда человек пятится в абсолютно правильном направлении, теряя шляпу, отшвыривая трость: «Сгинь, сгинь!…» И вдруг кошмар пропадает, становится простым словом из шести букв, и мы слышим щебет магнитофонных птиц и стрекотание заводных механических цикад. Дом под деревьями где-то там – надо лишь углубиться в лесную чащу.
У меня не так много настенных украшений в комнате. Когда-нибудь одна из тех двух поманит меня из обманной глубины стерео-сувенира, и я войду, исчезнув, отправлюсь на поиски избушки на курьих ножках, где бессмертная, похожая на манекен, ведьма продолжает гасить контрабандные сигареты, выливая в пепельницу недешевый Камю.
Экзотика раскрашенных календарей и бесплатных проспектов в мои годы была равносильна посещению Лувра. Или монастырского кладбища.
Подводя итог, приходится выбирать между гармонией и симпатией. Симпатия – родство страстей. Что предпочтительней? Краткие встречи – вспышки симпатии, или «сексуальный шок» в духе «Последнего танго в Париже»?
Встречи первого рода странней и бесценней. Они могут получить продолжение в неустановленных точках вселенной, без созвонов и чётко обозначенных, готовых к реализации любовных фантазмов, растиражированных миллионами видеокассет.
Мой друг Сермяга с энтузиазмом искал незнакомку в стиле песен боготворимых им Азнавура и Адамо. Но поиски идеала приводили его то в сумеречную зону, то в затерянный мир, где безумного профессора любви подстерегали доисторические монстры. Порою монстры превращались в нимф, но чаще они обращали в монстра самого Сермягу.
Так продолжалось, пока все его замыслы не слились в некий океан Солярис, где эротика и романтика, отказ и согласие, всплывали эпизодически в табачном дыму и сивушных маслах. Его последней химерой была замарашка-подавальщица в уличном кафе.
Колокольный звон когда-то был редкостью. 99% колокольного звона доносилось только с экрана. Но ему нашлось достойное место в русской версии одной из песен Сальваторе Адамо:
Прошла любовь, прошла любовь,
По ней звонят колокола…
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).