Путин, Лукашенко и Назарбаев подписали эпохальный договор о Евразийском экономическом союзе
Про созданный Евразийский экономический союз, договор о котором Россия, Белоруссия и Казахстан подписали 29 мая в Астане, три столицы годами твердили, что это “не более чем экономика”.
Нам нужен более обширный рынок для наших товаров и услуг, бесконечно заявлял идеолог новой постсоветской интеграции академик Сергей Глазьев. Без тесных связей с поставщиками нашей обрабатывающей промышленности придется нелегко, поясняли в Минске. Мы хотим положить конец ненужным препонам на границах, указывали в Астане.
О политике никто даже не упоминал, словно опасаясь прежде времени спугнуть мировых конкурентов, для которых “возрождение СССР” — худший ночной кошмар.
Однако чем ближе становился долгожданный день подписания договора, тем больше поступало известий о противоречиях между тремя государствами по ключевым пунктам интеграции. Все они носили строго экономический характер. За несколько месяцев до 29 мая стало ясно, например, что целиком отказаться от таможенных пошлин и изъятий не удастся ни с 1 января 2015 года, официального дня рождения ЕАЭС, ни даже с 2020 года.
Серьезнейшие нестыковки наблюдались по вопросу экспортных пошлин. Российская сторона взяла на вооружение плохо проверяемые доводы своего Минфина, согласно которым отказ от экспортной пошлины на нефть в размере порядка $4 млрд в год, выплачиваемой Минском за переработку нашего “чёрного золота” и продажу за рубеж сделанных из него нефтепродуктов, приведёт, вместе с сопутствующими факторами, к ежегодным потерям то ли тридцати, то ли сорока миллиардов долларов для российского бюджета. И когда шокированная подсчетами Москва заявила о невозможности отмены данной пошлины вплоть до 2025 года, раздражённый Лукашенко даже бросил в сердцах, что никакого смысла вступать в ЕАЭС для его страны, в таком случае, нет. В самом деле, что за блажь — подписывать договор о снятии всех барьеров в торговле, с переносом этого самого снятия на десять лет вперед?!
С Казахстаном мы точно так же не могли договориться по алкоголю и табаку: то и другое имеет у южного соседа крайне малую себестоимость производства и способно, при полной отмене пошлин, задавить российских конкурентов.
А после воссоединения России с Крымом начались новые сложности. Не сказать, чтобы Минск и Астана дружно осудили этот российский шаг, однако определённая настороженность с их стороны всё же проявилась.
В наиболее щекотливом положении оказался Казахстан, чьи северные города — от Уральска и Семипалатинска до Павлодара и Усть-Каменогорска — имеют, как и Севастополь, ярко выраженные русские названия, снимающие вопрос, кто именно их основал. Без сомнения, этой весной многих в Астане волновало опасение, не захочет ли Россия воссоединиться заодно и с русским населением Северного Казахстана. Причем воссоединиться не в рамках ЕАЭС никакого, а, так сказать, напрямик — по примеру Крыма…
Ну а когда на Российскую Федерацию обрушились западные санкции, целью которых была заявлена политическая и экономическая изоляция Москвы, тут уж всё стало совсем сложно. Ведь одно дело — объединяться с олимпийским триумфатором, поразившим весь мир блеском Игр в Сочи, и совсем другое дело — “ручкаться с изгоем и агрессором”, которого перестали пускать в “Большую Восьмёрку” и постоянно третируют с мировых трибун.
Некоторые аналитики полагают даже, что изрядная пассивность Кремля по “Новоросскому вопросу” до нынешнего дня была вызвана его боязнью окончательно отпугнуть Белоруссию и Казахстан от нового союза, и что поэтому ждать от российской власти какой-то подлинной решительности на “украинском направлении” следует вот теперь, после Астаны.
Словом, еще за месяц до подписания договора настроения царили неоднозначные.
Однако затем всё вдруг стало как-то срастаться и налаживаться.
Грандиозный успех Владимира Путина в Шанхае показал, что никакая изоляция России невозможна, пока в мире есть Китай. Не менее грандиозные майские военные учения, с симуляцией ядерного удара, подтвердили, что у России найдётся чем ответить на самые острые из западных колкостей, если ситуация зайдёт в окончательный тупик.
А буквально накануне подписания договора в Астане российский Минфин неожиданно “расшил” все сложности с пошлинами и изъятиями, заявив о “налоговом манёвре” и поиграв с “тонкими настройками”, вроде НДПИ и акцизов на нефть, — в результате чего отказаться от заградительных мер по нефтеторговле удастся уже в 2018 году.
Всё сложилось так, что движущей силой, на ходу сколачивающей из Таможенного союза союз Евразийский, теснее сбивающей три государства воедино, оказалась никакая не экономика, а политика. Геополитика, если быть совсем точным.
Политика заставила все три страны закрыть глаза на экономические сложности интеграции. На фоне грядущих общемировых катаклизмов спасение видится не в спорах о пошлинах, а в суверенитизации общей финансовой сферы, с окончательным отказом от доллара в торговле и совместным выходом из “Вашингтонского консенсуса”, — и это уже, конечно, вопрос “макрополитический”.
Политика — в особенности та, что происходит нынче на Украине, — подталкивает Минск и Астану к более тесному сближению с Москвой и её стратегическими ядерными силами. Сегодня уже всем понятно, что не только “майдан”, но и развязанная извне гражданская война — явление универсальное и может случиться в любой другой точке Евразии.
Политика заставляет Москву мириться с запросами союзников — ведь, в самом крайнем случае, именно Белоруссия и Казахстан станут теми “форточками”, через которые в Россию из внешнего мира сможет поступать необходимая продукция, подведённая под антироссийские санкции.
Вот и в ключевых словах Бацьки, произнесённых после подписания договора: “Мы верим, что экономический союз станет основой в будущем нашего политического, военного и гуманитарного единства”, с отсылом к Украине, которая рано или поздно “поймет, где лежит её счастье”, — как видим, очень мало экономики, зато всего остального хоть отбавляй. Впрочем, “отбавлять” планов нет. К концу 2014 года к “мощному притягательному центру развития” могут присоединиться Армения и Киргизия.
Теперь осталось понять, каким же будет первый геополитический шаг народившегося союза. Не окажется ли таким шагом миротворческая операция по линии ОДКБ, осуществлённая для спасения мирного населения Новороссии от украинских “Градов” и “МиГов”?
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).