Чуть ли не каждый день с экрана телевизора в новостях глава государства упоминает о чьём-то конкретном горе, о нелёгкой судьбе конкретного предприятия, о каком-нибудь безобразии в отдельно взятом посёлке или городке. С точки зрения авторитета президента, это производит сильное впечатление: всё видит, всё знает, ни к чему не остаётся безучастным. Но если учесть, что та или иная проблема начинает решаться только после вмешательства первого лица государства, становится грустно.
Расселение аварийного дома в Балашихе, о котором Владимир Путин узнал на Селигере, конфликт между силовиками в порту Ванино Хабаровского края, возобновление подачи тепла в замёрзшие дома бурятского поселка Селенгинск, о которых российский президент узнал на декабрьской пресс-конференции… А сколько ещё по всей огромной стране таких посёлков! Получается, централизация власти у нас достигла такого предела, при котором никакая другая власть работать не может – ответственности не хватает?
И даже если в регионе появляется мало-мальски правильный руководитель, он сталкивается с той же проблемой – параличом ума и воли у подчинённых на местах. Понятно, что спрос с тех, кто хоть что-то пытается делать, возрастает многократно. На кого ещё опереться тем, кто сверху?
Я люблю смотреть новости Первого канала. Там работают профессиональные журналисты, умеющие докапываться до сути. Но они же гонят в эфире и бесконечный «паркет» – например, радужные репортажи о том, какие классные результаты дала реформа здравоохранения, как поднялось техническое оснащение поликлиник и больниц, например, в Тюмени, где можно записаться к врачу и по интернету, и по телефону, никаких очередей, всё быстро и современно, с заботой обо всех… Нечто подобное мы регулярно видим на экранах и про Москву. Наверное, где-то есть такие учреждения. Специально для телекамер. Но в обычной районной московской поликлинике почему-то всё – как в театре абсурда. Электронная запись к врачу не работает – всё по минутам расписывается уже в первые два часа после начала записи, и можно неделями безуспешно пытаться попасть к врачу, если не соврать, что умираешь от боли. Многие терапевты, проклиная новую оргсистему, не находят никаких стимулов продолжать работать в усложнившихся условиях. Новые «высокие» зарплаты не держат. Но это – за кадром.
В стране до сих пор существуют социальные гарантии, оплачиваемые из госбюджета, пополняемого и за счёт наших скромных налогов. Власти называют прямо сумасшедшие цифры: на социальную сферу, например, в Курганской области в этом году отводится аж 70% областного бюджета! В Ульяновской области – 65 %, в Москве – 60 %. Крепнет уверенность, что, в случае чего, государство не бросит на произвол судьбы… Если только не соприкасаться с этой социальной сферой в собственной жизни.
Случилось мне, среднестатистическому рядовому гражданину, два года назад потерять работу. По сокращению. Кормилец в семье я единственный, на иждивении – несовершеннолетний ребенок. Ежемесячно вынь да положь порядка 15 тысяч рублей всевозможных выплат: за коммуналку, связь, гараж, спортивное развитие сына. Новую работу я искала полтора года, перебиваясь случайными заработками, соглашаясь на неофициальный труд и зарплату «в конверте».
В какой-то момент решила обратиться в государственный центр занятости: один из столпов нашей хваленой социальной сферы, гарантирующий конституционное право наших граждан на труд. Миф о каком-то, хотя бы убогом пособии развеялся сразу. Тому, кто не встал на учёт в первые дни после сокращения на работе, положено 850 рублей в месяц. Но и помощь в трудоустройстве свелась к тому, что раз в две недели мне выдавали распечатки с вакансиями, надёрганными с различных сайтов, для самостоятельного обзвона. Ни одного направления на работу я не получила.
В общем, иллюзия «государственной социальной поддержки» развеялась в пух и прах. Зато укрепилась вера в друзей и коллег. Именно они и помогли, когда смогли. Хотя подоходный налог с прежних мест работы я платила не им, а тому самому государству, которое больше половины бюджета направляет на то, чтобы эта социальная сфера работала…
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).