У минобороны Донецкой народной республики (ДНР) есть косвенные доказательства присутствия иностранных наемников в Дебальцевском «котле», сообщает РИА Новости.
По данным замглавы минобороны ДНР Эдуарда Басурина, имеются «пока только радиоперехваты голосов», можно различить «английский, польский, французский и какой-то фламандский» языки. Он пояснил, что украинская сторона старается тщательно заметать следы участия на ее стороне иностранных наемников. Все иностранные вещественные улики (форма, личные вещи, документы и т.д.) украинские военные сжигают.
Басурин признал, что «личных вещей, которые позволили бы со стопроцентной уверенностью говорить» о присутствии в Дебальцевском «котле» иностранных наемников у минобороны ДНР «пока нет». Ранее на освобожденной от украинских военных территории Донецкого аэропорта уже были найдены средства связи и телефонные карты, которые не используются на территории Украины.
rape_me
Басурин очень правильно делает, что уточняе про косвенность доказательств. Не нужно уподобляться Порошенко, который колесит по Европе то с куском железа, то с паспортами, обвиняя Россию в агрессии. Своими действиями Порошенко лишь показывает всему миру, что Украина – это воинственная попрошайка, которая за свои слова не отвечает.
zero
«Кому нужна война такая»
Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил донецкий врач уставший, строгий и суровый.
Лечил меня.
Ты слышишь, мам: Я бил по городу из »Градов«,
И пол-больницы просто в хлам,
Но он меня лечил: »Так надо«.
Мам, я – чудовище, прости.
В потоках лжи мы заблудились.
Всю жизнь мне этот крест нести.
Теперь мои глаза открылись.
Нас провезли по тем местам,
Куда снаряды угодили.
А мы не верили глазам:Что мы с Донбассом натворили!
В больницах раненых полно.
Здесь каждый Киев проклинает.
Отец, белей чем полотно,
Ребёнка мёртвого качает.
Мать, я – чудовище, палач.
И нет здесь, мама, террористов.
Здесь только стон людской и плач,
А мы для них страшней фашистов.
Нас, мам, послали на убой,
Не жалко было нас комбату.
Мне ополченец крикнул: »Стой!
Ложись, сопляк!«, — и дальше матом.
Он не хотел в меня стрелять.
Он — Человек, а я — убийца.
Из боя вынес! Слышишь, мать,
Меня, Донбасса кровопийцу!
Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил донецкий врач уставший, строгий и суровый.