Ревизионизм устаревает быстрее откровений консервативного романтика-визионера.
Бабушка пересказывает внуку трофейный фильм своей молодости, который она многократно смотрела наяву. Много лет спустя пересказ той же самой картины в устах правнука становится пересказом сновидения – то есть, возвращается к первоисточнику мифа.
В отличие от героических мечтаний при свете дня, люди редко совершают во сне подвиги или рациональные поступки. Исторический факт, оставаясь воспоминанием для одного поколения, чей каждый представитель готов говорить о нём по-разному, потомству является только во сне, в основе которого – тревожное любопытство. Когда же исторические фигуры и мемориальные места обретают в мире бессознательного полную анонимность, на этом свете остаются странные окна в верхних углах домовых этажей (чьё лицо возникало в одном из них?), заделанные выходы сквозных подъездов (кто-то молнией проносился сквозь них?) и жестяные стрелы указателей со списками жильцов, давно превращёнными ржавчиной в ничто.
«Взглянув наверх, он увидел над головой крупные золотые звёзды – они соединились в странные созвездия и показались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный и зловещий смысл».
Дальнейшее – сквозняки. Легкие бризы, пахнущие табаком и отработанным бензином. Проспект Жукова, представший на миг «проспектом чего-то жуткого» в потоке сознания трифоновского Старика, ставшего потоком машин в аду полуденных пробок. В отличие от громадного количества антисоветских исследований, изысканный кадавр Империи гораздо эффектней выглядит в романах неистового Проханова и в подробных биографических книгах Лимонова. Ревизионизм устаревает быстрее откровений консервативного романтика-визионера.
Последний советский человек, устав от жизни и одиночества, повторяет выбор Амброза Бирса, который «пропал с локаторов» на восьмом десятке лет, и координаты его неизвестны и по сей день.
Пожилой гражданин в больничной курилке вполне мог быть фанатом Black Sabbath. Сорок лет назад. Мог быть другом легендарных хоккеистов. Мог участвовать в отчаянных авантюрах по экспорту социализма в страны «третьего мира». Страны эти, равно как названный выше рок-ансамбль, время от времени напоминают о себе, продолжая что-то делать. И только немногословный старик в пижамочке покуривает молча, «пропавший без вести» для любопытствующей пишущей молодёжи.
Наблюдая таких людей, тех, чьё имущество состоит из хранящей драгоценные детали памяти, начинаешь думать, а что если их тоже разыскивает некая «инюрколлегия», занятая поиском единственного, уже немолодого наследника, последнего метафизического гражданина почившей страны?
Действительность оседает на носителях, всё более уплотнённых и малогабаритных удобных в быту штуковинах. Уронишь – не расшибёшься. Монументы и мемориальные комплексы пополняют список чудес света, которые никто из наших смертных современников в глаза не видел. И где-то посреди громадных статуй блуждает фигурка последнего советского человека, в котором присутствуют черты и качества каждого из нас.
Сегодня можно без проблем посмотреть «Тарзана» и «Фантомаса», но почти нереально узнать, о чём был этот фильм, от того, кто выстоял очередь на премьеру в местном кинотеатре…
Постепенно желание произносить надгробные речи сменятся привычкой к мысленным диалогам с усопшими – это опасный симптом. Но так поступают все, кому всё более небезразлично своё и чужое прошлое, по мере того, как они всё с большим равнодушием помышляют о собственном будущем с его неминуемым финалом. Куда податься Амброзу Бирсу советской сборки? В горячую точку? На поиски Беловодья? Или снова начать балдеть под Black Sabbath и дружить с тенями героев спорта?
Это симптомы ещё более опасные, чреватые массой проблем. Вронский отправился в Сербию, но он был военный человек.
Лично мне, человеку с богатым опытом ностальгии, место людей моего склада видится в тёмной комнате с покойником, как это описано у того же Амброза Бирса в новелле «Страж мертвеца». Осталось смириться и влачить призрачное существование, не пытаясь расшифровать звуковые сигналы бризов, дуновений и сквозняков.
Кто-то поднимается по лестнице, возится с ключами… Возможно, это трифоновский Старик или Каменный Гость? А может быть, замедленная запись всего того, что один человек, современник героев спорта и группы Black Sabbath, уместил в песне «топот диких коней».
Сквозняк шевелит, распыляя, светло-серые шарики – пепел сожжённого партбилета, пепел последней папиросы, выкуренной в СССР. Пепел из архивов забвения – самых неисчерпаемых и таинственных…
«Жили на улице Гога и Вова.
Нету теперь ни того, ни другова».
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).